Красный понедельник - Страница 8

Владик Шибаев несколько чопорно выглядел в чёрной «тройке» от кутюр, но именно этот костюм выбрал для него отец. На Эрике тоже была «тройка», только с юбкой и тёмно-зелёного цвета. В отличие от Влада, Эрика не носила на шее связку всевозможных украшений и амулетов, а довольствовалась почти незаметной платиновой цепочкой.

На цепочке висел крошечный, тоже платиновый, Лев, и украшение все считали серебряным. На правом запястье Эрика носила такой же неброский, но очень дорогой браслет. Третий предмет гарнитура – колечко с головой Кота, символом года рождения – украшал её тонкий остренький пальчик. На первый взгляд, у этих детей не было причины испытывать отвращение к жизни, но на самом деле разговор в аква-парке уничтожил обоих.

– Что делать будем?

Шибаев, сбивчиво передав Эрике слова отца, присел на декоративную скамейку из ракушечника. Девочка опустилась рядом с ним – безвольная, потрясённая. Тогда она ещё ничего не понимала, вернее, не хотела понимать, и с надеждой смотрела на Влада.

А он, в свою очередь, не мог оторвать взгляда от внезапно похудевшего лица Эрики и думал – до чего же мила! Особенно сейчас, когда её глаза сделались ещё чернее и больше, а крупные кольца каштановых волос прилипли к вспотевшему лбу. Эрика часто бывала печальной и задумчивой, но сейчас она словно сошла со старинного портрета.

– Давай пока не встречаться. – Девочка наконец-то овладела собой. – Я не в теме, что у твоего отца с моей мамой произошло. Лично мне она ничего такого не говорила, но тебе-то зачем проблемы? Забей на всё, Владик…

Шибаев не ожидал, что Эрика так легко согласится прервать их отношения и примирится с неизбежным. Всю ночь он думал, какие слова сказать, какие привести доводы, чтобы Эра всё поняла, не подумала про него ничего плохого. Влад воображал, что подружка будет плакать, а она просто остолбенела, и реветь хотелось ему самому.

– Получается, что я тебя предал…

– Ничего не получается!

Эрика старалась говорить бодро, весело, и это у неё даже получилось. Понедельник для них и впрямь выдался тяжёлый, и радовало только одно. Завтра – укороченный день, девятого мая в гимназии нет занятий. Можно будет на досуге подумать, прикинуть, как дальше жить друг без друга.

– Важно, что ты любишь меня, хочешь быть со мной. Мозги тебе череп не пересадит. Наоборот, если чувства сильные, запреты их только разожгут!

Эрика говорила, как всегда, слегка напыщенно и витиевато. Стиль её речи часто смешил гимназистов, которые изъяснялись, будто торговцы с рынка в Лужниках. А педагогов, отвыкших от чистоты и гармонии, Эрика, напротив, восхищала.

– Знай только одно – моя мама меня к тебе не подсылала, папиной памятью клянусь! Она, кажется, вообще ничего о тебе не знает. Ваша семья ей безразлична.

– Серьёзно?! – Влад на секунду вспыхнул радостью, но тут же вновь приуныл. – Но почему же батя так решил-то?! Если мне наврал, значит, другое что-то… Но что?! Чем ты ему не угодила?!

– Без понятия!

Эрика заметила в воротах аква-парка двух своих охранников. Ребята приехали за ней в гимназию, как это случалось каждый день. Девочка поднялась со скамейки и хлопнула Влада по плечу.

– Честно, не знаю. Но сегодня же спрошу у мамы. А пока давай разбежимся. Не хочу осложнять твою жизнь. Твой отец больной, с ним связываться страшно…

Эрика плакала несколько часов подряд, а потом вытерла слёзы. Она точно знала, когда мать вернётся из офиса; Дарья позвонила дочери на мобильный и предупредила, что немного задержится. А пока Эрика, лёжа на диване, гладила и трепала мурлыкающего кота. Медноглазый «перс» Крис был уже старый и больной, но всё же пришёл к маленькой хозяйке, чтобы утешить её.

Семь с половиной лет назад, кошмарным осенним вечером, когда погиб отец Эрики, и шальной пулей был убит грудной братишка, сама девочка осталась в живых лишь благодаря этому коту. Крис в суматохе забрался под диван, и его нужно было непременно оттуда вытащить. Семья Андрея Ходза в спешном порядке покидала кунцевскую квартиру, потому что главу семьи предупредили по телефону об опасности. Он точно знал, что расправа назначена на вечер, и старался спасти жену с детьми, вывезти их из Москвы.

Но, видимо, информатора ввели в заблуждение, и убийца прибыл много раньше назначенного времени. Окажись Эрика тогда на лестничной площадке, её пристрелили бы тоже. Но из-за Криса они с матерью задержались в квартире и остались жить.

И вот уже восьмой год Криса в семье почитали, как кошку в Древнем Египте. Дарья Юрьевна твердила, что не представляет своей жизни без легендарного кота. Можно завести другого такого же и назвать его Крисом, но это будет лишь видимость, иллюзия. Мать с дочерью не жалели денег на дорогих ветеринаров, при малейшем недомогании везли зверя на осмотр и лечение, стараясь максимально продлить срок его пребывания на земле. Сейчас коту шёл двенадцатый год, а тогда ему было три. И на три же года Крис был моложе самой Эрики.

Постепенно девочка успокоилась, согрелась под пледом и почувствовала, что нервный озноб отступает под напором живительного тепла. Кот опять спас её, и отступили куда-то вдаль мучения, связанные с сегодняшним горестным событием. Но вместо аква-парка гимназии перед мысленным взором возникла лестничная площадка, цветы в луже крови; мать, стонущая, как раненое животное. Дарья, стоя на коленях над телами мужа и сына, раскачивалась из стороны в сторону. А Эрика прижимала к себе этого вот кота, исподлобья глядя на неё, на собравшихся людей. До девочки ещё не дошло, что отца и брата больше нет.