Красный понедельник - Страница 37

Убийство Ходза было не первым его делом в Москве. Годом раньше, осенью девяносто второго, ему удалось ликвидировать очень крупную птицу – банкира, занимавшего важный пост и мешавшему проведению операций с фальшивыми авизовками. Охрана «объекта» действовала очень грамотно, и Вашедскому пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось послать несговорчивого чиновника к праотцам. Титанические усилия стрелка не ушли в песок – это убийство до сих пор числилось в «висяках». А ведь его раскрытием занимались следователи по особо важным делам и многозвёздные милицейские генералы.

Записывая свою исповедь, Валентин Адамович не справился с искушением и подробно обрисовал, как убивал банкира. Тогда киллер превзошёл сам себя – выследил, когда банкир выйдет ночью на кухню, – то ли чайку попить, то ли таблетку принять. И, несмотря на то, что шторы были плотно задёрнуты, Вашедский уловил движение тени. Определил, что это – именно тот, кто ему нужен, и удачно прицелился.

Пуля прошла сквозь стекло и ткань шторы, застряла в мозгу «объекта». Ну, а покинуть своё укрытие в доме, находящемся через улицу, труда не составило. Пусть теперь в ментовке послушают, как всё было, а потом «богатеньким буратино» дадут инструкцию. Нельзя, мол, господа хорошие, ночью свет в квартире зажигать, если у вас проблемы на службе, – даже при задёрнутых шторах. Или тогда уж нужно на карачки вставать, а то и по-пластунски ползать – подальше от греха…

В самом конце содержательного монолога Вашедский заявил:

– Я не осуждаю тех, кто хочет отомстить мне. Это нормально. Знайте, сынки, что месть – та же благодарность, только со знаком «минус». Это – благодарность за зло. Если человек психически нормален, он всегда должен платить той же монетой. За добро – добром, за зло – злом. И никак иначе. Никогда не надейтесь, сынки, что обиженные вас простят. Такой расчёт никого до добра не доводил. Прикидывайте, прежде чем сделать кому-то больно, на что способен «объект». И не случится ли так, что платить потом придётся вам самим…

Пусть парни всё знают, и Каролина не считает его безвинно пострадавшим рыцарем, поборником правды и справедливости. Жена была уверена, что лишь под давлением неумолимых обстоятельств Валеку пришлось инсценировать собственную гибель. А после – жить под чужим именем, ежеминутно опасаясь разоблачения. Устав от ожидания катастрофы, Вашедский решил сыграть на опережение и записать эту кассету.

Несколько лет респектабельный предприниматель Роман Александрович Шибаев хранил запись, боясь новой напасти. Компромат сокрушительной силы вполне мог попасть в руки конкурентов или в милицию, чем сгубить любимца Фортуны раньше положенного срока. Но поскольку о кассете знал только он один, нигде не «потекло», и исповедь благополучно дождалась судного дня.

Положив футляр на журнальный столик рядом с кожаным диваном, Шибаев вытащил из сейфа кобуру. Привычно проверил готовность пистолета к работе, взвёл курок. Не сдержался и поцеловал воронёную холодную сталь верного «ТТ», которым пользовался несмотря на возможность приобрести самые дорогие современные марки оружия. Вашедский всегда предпочитал именно тульские изделия.

Несколько раз, вопреки обыкновению, он не бросил этот пистолет на месте преступления. Уносил ствол с собой, перепрятывал, чистил, смазывал, часто клал под подушку. Валентин Адамович был уверен, что и на этот раз «ТТ» сработает качественно – не предаст, не изменит. Это ведь бездушная машина, а не человек, и потому она не способна на подлость.

Итак, все вопросы решены. Яну на случай своей гибели Шибаев отдал распоряжения уже давно. Правда, Роман Александрович не собирался кончать жизнь самоубийством. Но, как бизнесмен, он опасался неожиданного и удачного покушения. А как бывший киллер понимал, что это покушение вполне реально. В любом случае ему не суждено было дожить до старости и умереть своей смертью. Он всё продумал ранее, обмозговал каждую мелочь, и потому теперь не потерял много времени.

Шибаев остановился напротив своего портрета, висевшего над диваном. Сначала присел на сизовато-серую кожу, пытаясь согреть теплом сильной шершавой ладони рукоятку пистолета. Вот ведь как интересно получается – у большинства людей бывает одна могила. Случается, что не суждено и того – человек исчезает бесследно. А у него – целых две!

Одна могила в Петродворце, на которую до сих пор ходит безутешная мать. И это неплохо, потому что Ванда Сигизмундовна уже отплакала своё, и сейчас узнает всего лишь о самоубийстве второго мужа своей бывшей невестки. Её единственный сын Валек Вашедский давно сгорел в их дачном домике и похоронен рядом со своим отчимом и маленьким сыном Феликсом.

Никогда бы не признала мама в седом грузном мужчине своего стройного, спортивного Валека. В Афганистане его часто переодевали в чалму и рубаху – так сильно он походил на местного, и к тому же неплохо говорил на фарси. Но при пластической операции все индивидуальные черты Вашедского были уничтожены. Пришлось переменить форму носа, ушей, глаз, бровей, подбородка; буквально всего, что хоть как-то могло его выдать.

А волосы Вашедский пересаживать не стал – после смерти Феликса они поседели сами. Восьмилетнего Владика, который мог забыться и проговориться при бабушке, сводили к очень сильному гипнотизёру; и мальчик уже никогда больше не вспомнил свою фамилию. Не удивился он и тому, что папа стал совершенно не похож на себя и стал Романом Шибаевым.

А вот на вторую, московскую могилу, не раз придут Каролина с сыновьями. Через несколько дней на кладбище прикатит кортеж из сияющих чёрных лимузинов. Будут говориться напыщенные речи, даваться обещания ни когда не забывать. В гостевом «виповском» доме справят грандиозные поминки. Несмотря на самоубийство, отец Алексий, духовник, знающий всё, отпоёт его в церкви. Проводят киллера в сиянии свечей, благолепно и с почестями. Скорее всего, на похороны приедет вернувшаяся из Парижа «Чёрная Вдова». Каролина просто вынуждена будет позвать её; и нельзя исключить того, что Дарья приглашение примет.